wrapper

Новости - слайдер на главной

 

 

 

 

В мае текущего года в экономике Беларуси случилась дефляция (снижение цен). Ранее она случалась в отдельные годы в августе месяце, что было связано с сезонностью. Но никогда прежде она не случалась в мае. Замедление инфляционных процессов аналитики связывают с чем угодно, но не допускают мысли о том, что тихой сапой может происходить усиление госрегулирования цен.

Еще в конце апреля глава государства публично давал поручение: «Обращаюсь к правительству, местным органам власти, министерству торговли и конкретно министру (прим. МАРТ) – контролируйте изменения роста цен постоянно. Хотите – рыночными способами, хотите – другими». В середине прошлого года, он заявлял, что «Мы контролируем цены. (…) Вы знаете мое отношение: насколько возможно сегодня, я пытаюсь сдерживать цены. Уже и профсоюзы к этому подключил. (…) Это такая, знаете, очень сложная ситуация. Как проконтролировать цены, когда у нас рыночная экономика, когда полная свобода. Но мы тем не менее стараемся это делать».

Если есть установка, то новые способы контроля над ценами вполне могут быть придуманы.

В государственный реестр монополистов до сих пор включено почти 200 субъектов хозяйствования. Кроме того, в списки монополистов местного уровня включено еще 400 предприятий.  Сюда надо добавить списки товаров и услуг, цены на которые регулируются Совмином и различными министерствами (например, услуги ЖКХ, связи, транспорта, топливо, бензин, услуги образования, юридические и медицинские услуги). Поэтому о каких-то значимых реформах в виде реструктуризации монополистов, создания конкурентных условий на ряде рынков, говорить не приходится. Как и о полной либерализации цен. По-прежнему значительная их доля косвенно или напрямую регулируется государством.

Не так давно в кулуарах даже обсуждался вопрос о создании Научно-исследовательского института цен при МАРТ или при НАН Беларуси, который бы занимался разработкой методик по расчету «экономически обоснованных» цен на отдельные товары и услуги. И все это в рамках ошибочного мировоззрения о том, что цены нужно регулировать чтобы обеспечить социальную направленность проводимой экономической политики.

Ученые из разных сфер науки (физика, биология, экономика, и др.) математически и эмпирически доказали, что сложные системы обретают устойчивость через механизм обратной связи. В такой сложной системе как национальная экономика именно свободные цены являются центральным элементом такого механизма.

Представление о том, что цены должны устанавливаться на основе стоимости является массовым заблуждением. Это ложное представление не подтверждается никакой экономической теорией. Тем не менее, из-за этого заблуждения столь большое число людей в Беларуси (судя по соцопросам) считает регулирование цен со стороны государства приемлемым, справедливым и даже полезным занятием.

В действительности – именно госрегулирование цен на потребительские товары и ресурсы производства является одной из фундаментальных причин низкой эффективности и неустойчивости экономики Беларуси.

Еще Карл Маркс вывел, что закон стоимости проявляется не по отношению к отдельным товарам, а ко всей совокупности товаров данной группы. Позже, Бем Баверк доказал, что цены на рынке устанавливаются не только по трудовым затратам на их производство, но и с учетом полезности, и не на один товар, а сразу на всю их совокупность. Цены всех товаров на рынке и объемы их продаж коррелируют друг с другом. Для прогноза маркетологи составляют большие таблицы перекрестной эластичности цены одного товара от изменения цены другого товара. Все это указывает на то, что сложность процессов по установлению цен на отдельные товары такова, что они не поддаются регулированию. Если же их просто фиксировать или менять, то обрываются (нарушаются) обратные связи и система начинает терять устойчивость. Что мы не раз уже наблюдали, например, когда жили в условиях фиксированного обменного курса рубля (цена на иностранную валюту), или когда решали повышать зарплату до 500 долларов.

Даже если будет создан некий Научно-исследовательский Институт цен (при МАРТ или при НАН Беларуси), сотрудники которого попытаются рассчитать «экономически обоснованные» цены на отдельные товары и услуги, то из этого ничего не выйдет. Они не смогут выполнить требование необходимого разнообразия (известный закон в кибернетике). Свободная цена по каждому товару впитывает в себя такой огромный объем информации, что предвидением изменения этой цены могут заниматься только узкие специалисты на микроуровне. И то успех не гарантирован.

По мнению, Алана Гринспена и нобелевского лауреата по экономике Милтона Фридмана, «Обращение государства к контролю цен является самым большим заблуждением. Пытаться навязывать цены и контролировать зарплаты в системе экономики не просто аморально, но гибельно для экономики. Институты, ответственные за внедрение этого контроля, не могут обладать необходимыми знаниями, чтобы сделать это хотя бы с видимой экономической рациональностью».

Важно понимать, что если кто-то вмешивается в регулирование цен, то он уменьшает уровень потребления в стране. Чем больше государство вмешивается в ценообразование, тем, очевидно, меньше уровень потребления в стране. Для оказания помощи нетрудоспособным членам общества и малоимущим существует много способов сделать это, не вмешиваясь в свободное функционирование цен. Нет никакого обоснования вмешательства в ценообразование, которое бы вытекало из стремления создать социально ориентированную рыночную экономику.

Теоретик модели рыночного социального хозяйства Вальтер Ойкен также полагал, что «Главное заключается в том, чтобы сделать механизм цен способным к функционированию. Нельзя, писал он, – проводить конъюнктурную политику, которая ограничивает или полностью парализует функционирование механизма цен. Государство должно следить, чтобы механизм свободного рыночного саморегулирования никто не портил, чтобы максимально возможно соблюдались условия совершенной конкуренции. Лучшая социальная политика, говорил Ойкен, – это поддержание совершенной конкуренции».

Более подробно об этом читайте в статьях Леонида Злотникова о пагубности государственного регулирования цен, написанных им в разные годы (1997, 2008, 2015). К сожалению прошло два десятилетия, но ошибки повторяются.

 

Рубрика: Возвращаясь к напечатанному

 

Идеология против эффективности

 

Автор: Леонид Злотников

Источник: Еженедельник "Белорусский рынок" (Белорусы и рынок), №43, 1997.

 

Часть I.

 

Происходящее сейчас в Беларуси усиление государственного регулирования цен – это элемент формирования новой государственной идеологии. В качестве научного стержня этой идеологии уравнительного распределения вновь предлагается марксистская трудовая теория стоимости. Однако попытки "онаучивания" популистской политики всегда были и остаются обреченными на провал. В данном случае они вступают в противоречие даже с теорией основоположника коммунизма.

Усиление государственного контроля за ценами и возврат к затратным методам ценообразования соответствует настроениям населения. Национальный опрос, проведенный НИСЭПИ в июне 1997 г., показал, что только 23,1% опрошенных высказались за свободные цены, остальные поддерживают либо установление цен государством (27,2%), либо формирование цен на основе издержек (31,6%).

Представления большинства людей о ценах коррелируют с их представлениями о справедливом распределении. Справедливым видом доходов заработную плату признают 74% опрошенных, а такие виды доходов, как доход от акций, процент от денег, вложенных в банк, предпринимательская прибыль, деньги, полученные от сдачи в аренду квартиры, справедливыми считают не более 29% опрошенных.

Поэтому для преодоления сопротивления либеральным реформам необходимо преодолеть заблуждение, будто предполагаемое распределение по труду и, соответственно, "справедливые" или "трудовые" (то есть на базе издержек) цены приблизят общество к идеалам равенства.

Цена как инструмент идеологии

Очередной вехой на пути формирования госидеологии можно рассматривать статью В.Тарасевича в "Беларускай думке" (журнал учрежден Администрацией Президента), N 8, 1997 г. Государственная идеология, по его мнению, должна опираться на "почвенничество" и на заповеди христианства. "Огромная заслуга христианства заключается в том, что оно изменило экономический порядок, когда распределение богатств осуществлялось в интересах зажиточных граждан" (с. 82). Но Тарасевич считает, что одних этических норм недостаточно для формирования респектабельной идеологии, поэтому он продолжает: "Самое опасное, что у идеологии выбит научный стержень, тот же закон трудовой стоимости, если угодно".

Отметим одну особенность данной статьи: подчеркивается опасность для нравственного здоровья нации стремления к накоплению денег, особенно на игре курсовых разниц. Богатство, полученное в результате производственной деятельности с целью удовлетворения потребностей людей и ограниченное размерами этих потребностей, признается естественным. Богатство, возникающее из обращения, считается "неестественным" и порицается.

Очевидно, что такая система ценностей несовместима с рыночным ценообразованием и с рынком вообще. "Что касается рекомендаций МВФ, – говорит Тарасевич далее, – который диктует правительствам стран СНГ свои условия неолиберальной "чикагской" школы (прибыль – прежде всего, без оглядки на человека), так они просто издевательские (хотя, судя по результатам, мы их выполняем)" (с. 79).

Но возврат к экономике СССР сегодня невозможен, поскольку в новых условиях правительство не может полностью обеспечить ни сбыт, ни снабжение предприятий. Поэтому все усилия по реализации формирующейся идеологии приходятся на контроль за финансовыми потоками и распределением ВВП. При этом субъектам хозяйствования предоставляется некоторая свобода в сфере производства и сбыта. Командными высотами теперь стали кредитно-денежная политика, цены, налоги.

Подобная экономическая система в истории уже была – в 1933-1945 гг. в Германии. Предприятия при этом были вынуждены предоставлять властям декларации с обоснованием цен. Для крестьянских хозяйств по всей Германии были созданы районные сдаточные центры, которые устанавливали твердые ("справедливые", по выражению нацистов) цены.

Интересно отметить, что в основе экономической программы нацистов лежали принципы, сходные с теми, которые мы находим в статье В. Тарасевича. Прежде всего, неприятие доходов, вытекающих из обращения. Этот принцип был краеугольным камнем идеологии фашизма. "Когда я прослушал первую лекцию Федера (Готфрид Федер – автор экономической программы НСП. - З.Л.), – пишет Гитлер в "Майн Кампф", – у меня тут же мелькнула мысль, что я нашел наконец одну из предпосылок для создания новой партии. В моих глазах заслуга Федера заключалась в той беспощадной критике, с какой он устанавливал спекулятивный и вредный для народного хозяйства характер биржевого и ссудного капитала и обнажал его извечную предпосылку – процент" (цит. по кн.: Я.Е. Сегалл "Очерки экономической политики германского фашизма". – М., 1934 г., с. 8).

Федер также противопоставлял хозяйство, построенное на стремлении к личной наживе, хозяйству, "рассчитанному на удовлетворение потребностей". Первое создано, по его мнению, хищническим духом наживы, носителем которого является иудейство. "Хищнический дух" он определял как "умонастроение, охватывающее широкие слои народа, ненасытную жажду наживы, мировоззрение, направленное только на материальные блага, которое уже повело и должно еще больше повести к ужасающему падению нравственных понятий" (с. 11). Главным источником хищнического духа является процент, поскольку он дает возможность людям извлечь выгоду из накопления денег.

Экономическая программа нацистской партии состояла из двух разделов: "Сокращение процентной кабалы" и "Общее благо выше личного". Из того, что в Беларуси складывается такое же неприятие рыночных ценностей, как и в нацистской Германии, вовсе не следует, что здесь тоже устанавливается фашизм. Последний есть лишь разновидность консерватизма (или, что понятнее для нашего читателя, традиционализма), то есть идеологии, которая рассматривает нацию, общество или государство как спаянное духовным единством целое. Основные ценности этой идеологии сформированы в докапиталистическую эпоху и зависят от глубины возврата в прошлое.

Марксистская теория трудовой стоимости, которую белорусские теоретики пытаются приспособить в качестве научной опоры зарождающегося консерватизма, разрабатывалась Марксом как раз для объяснения природы меновой цены в буржуазном обществе, которая складывалась в результате свободной игры рыночных сил. Поэтому стремление приспособить теорию трудовой стоимости для теоретического обоснования антирыночных стереотипов и "исторической неизбежности трудового распределения" (и, следовательно, формирования цен на базе издержек и технических нормативов) говорит как раз о непонимании этой теории.

Вообще, представление о том, что цены должны устанавливаться на основе стоимости, а сама стоимость есть выражение "общественно необходимых затрат труда" (ОНЗТ), является массовым заблуждением. Возможно, поэтому столь малое число людей у нас поддерживает свободное ценообразование.

Вне рыночной конкуренции стоимость определить нельзя

Как известно, Маркс не успел завершить разработку теории стоимости (как и "Капитал" в целом). После 1930-х годов студентам нашей страны преподавали только ее первую часть. Схематично ее можно представить так. Стоимость определяется ОНЗТ, то есть количеством затраченного труда в средних для данного общества условиях труда. Способность рабочего к труду, то есть рабочая сила, также имеет стоимость, которая определяется количеством рабочего времени на производство потребляемых им товаров и услуг. Рабочий затрачивает на производство своей рабочей силы только часть своего рабочего времени, а оставшуюся часть рабочего дня он создает прибавочную стоимость для капиталиста, и т.д.

Уже в первой части теории возникает сложный вопрос о соизмерении качественно различных видов сложного труда и приведении их к простому. Равен ли в образовании стоимости день работы ювелира, к примеру, дню работы врача? Или равен ли день работы хирурга, у которого после операций выживаемость больных ниже, дню работы хирурга, у которого выживает большая доля пациентов? Очевидно, что здесь ссылками на стоимость рабочей силы (затраты на образование и т.п.) отделаться трудно. Маркс на этот вопрос отвечает однозначно: "Можно измерять стоимость рабочим временем, несмотря на неравенство стоимости различных рабочих дней; но чтобы применять подобную меру, нужно иметь сравнительную шкалу стоимости различных рабочих дней; эта шкала устанавливается конкуренцией. Стоит ли час вашей работы столько же, сколько час моей работы? Это вопрос, разрешаемый конкуренцией" (Соч., т.4, с.89).

В учебниках политэкономии этот ответ Маркса не упоминался. Чтобы не заострять проблему, там просто говорилось, что сложный труд сводится к простому через отношение стоимости рабочей силы.

Здесь мы еще раз подчеркнем, что даже для определения "технической" стоимости, то есть стоимости, определяемой условиями производства, принципиально важно наличие рынка и конкуренции. Всякие тарифные шкалы, по которым сегодня определяют ставки заработной платы и затраты, относимые на себестоимость (премии сверх 40% этих ставок должны относиться на прибыль), никакого отношения к трудовой теории стоимости, заметим, не имеют. То есть разговоры о распределении по труду вне рыночных условий вообще являются бессмысленными.

Развивая теорию стоимости и переходя от простого к сложному, Маркс приходит к выводам, которые не "замечали" советские ученые, а тем более не сообщали о них студентам (см. гл. 10 и 37 третьего тома "Капитала"). Он говорит о том, что закон стоимости проявляется не по отношению к отдельным товарам или предметам, а ко всей совокупности предметов данного вида. То есть закон стоимости отражает пропорциональность распределения общественного труда между различными сферами производства. При нарушении этой пропорции не может быть реализована стоимость товара.

Поясним сказанное на примере. Допустим, что при имеющемся количестве ресурсов и рабочей силы общество хотело бы построить 1 млн. кв. м жилой площади, произвести 1.000 т сливочного масла и т.д. (Маркс не объясняет, каким образом складываются эти пропорции). Пусть фактически получилось так, что произвели 2.000 т масла и 0,5 млн. кв. м жилья. С технической точки зрения общественно необходимые затраты труда на единицу товара остаются неизменными (например, маслозаводы работали не в одну, а в две смены). Но цена масла на рынке будет в два раза ниже стоимости (определенной в первом томе), и эта цена тоже является стоимостью (определенной в третьем томе "Капитала").

Сам Маркс признал, что "общественно необходимое время приобретает здесь иной смысл" (Соч., т. 25, ч. II, с. 186). На этом развитие теории стоимости Марксом обрывается. Марксистская теория стоимости ответила лишь на часть вопросов, связанных с ценообразованием. Ей не удалось объяснить цены товаров, на производство которых не затрачено труда (например, цена акции, земли). Маркс вывел их не из экономических, а из правовых отношений (экономическая реализация права собственности).

Дальнейшее развитие теории стоимости было сделано "буржуазным Марксом" – Бемом Баверком – в конце XIX века. Он дополнил теорию категорией "полезность" и показал, что трудовая теория стоимости является частным случаем теории полезности. Трудовая теория стоимости оказывается верной в том чрезвычайно редком случае, когда пропорции производства миллионов товаров строго соответствуют общественным потребностям при данном состоянии производительных сил.

Таким образом, марксистская трудовая теория стоимости оказалась в неразрешимом противоречии, попытавшись раскрыть закономерность формирования цен исключительно через затраты труда. "Если есть область, в которой буржуазные экономисты чувствуют себя полными победителями, – пишет Туган-Барановский о теории стоимости Маркса, – то это именно область теории ценности. Здесь борьба практически закончилась".

Но ожесточенные споры вновь вспыхнули в России в 1920-х годах. На этот раз среди ученых-марксистов из-за правильности толкования теории. Известный экономист того времени И.Рубин пытался соединить оба понятия стоимости – "техническую" и "экономическую" (его книга "Очерки по теории стоимости Маркса" выдержала тогда четыре издания). Однако И.Рубина и его сторонников обвинили в ревизионизме. "Рубинщина" в политической экономии была уничтожена вместе с ее носителями в начале 1930-х годов. Нарождающемуся сталинизму с тотальным контролем за ценами "экономическая" версия стоимости никак не подходила. О неразрешенном противоречии в теории стоимости Маркса с тех пор "забыли".

Имея короткую историческую память, теперь можно заявлять, как это сделал В.Тарасевич, что Марксу "удалось раскрыть тайну ценообразования" и что "основным принципом ценообразования в СССР было приближение цен к общественно необходимым затратам труда".

Но даже оставаясь на позициях первого тома "Капитала" ("техническая" стоимость), нельзя согласиться с тем, что в СССР ценообразование соответствовало трудовой теории стоимости. Маркс подчеркивал, что "очень важно не упускать из виду того обстоятельства, что стоимость вещи определяется не тем временем, в течение которого она может быть воспроизведена, а минимумом времени, в течение которого она может быть произведена, и этот минимум устанавливается конкуренцией" (Соч., т. 4, с. 99).

В СССР не было конкуренции, но был план. Предприятию устанавливали, что делать и кому поставить продукцию. Раз оно работало по плану, то его затраты признавались общественно необходимыми. Цена должна была обеспечить предприятию возврат материальных затрат, уравнительную зарплату (шкала зарплат опять же не была установлена конкуренцией) и нормированную прибыль.

Исключить систему оценки деятельности и материальное стимулирование, пока труд для многих не является удовольствием, естественно, нельзя. В условиях отсутствия конкуренции оценку делает не рынок, а государственные и партийные органы. Как они могут оценить деятельность предприятия или района? Только через суммирование объемов производства, рассчитанных умножением натуральных показателей объемов производства (или реализации) на их затратные цены.

Происходит превращение затрат в результаты. Возникает знаменитый "вал". Предприятия сопротивляются снижению затрат и даже стараются их завысить. Сэкономленные материалы зачастую уничтожали (сколько добра закопали на стройках, сколько сожгли в балках и болотцах "сэкономленного" бензина и т.д.). Десятилетиями все рубили сук, на котором сидели. И результат налицо: технический прогресс был лишь на бумаге, несмотря на все заботы о нем партии и правительства, а затраты ресурсов в натуральном выражении на единицу ВВП – в 10 раз выше, чем в развитых странах. Сегодня на каждого белоруса потребляется почти столько же энергетических и других ресурсов, сколько, к примеру, и на японца, а ВВП производится на душу населения в 17 раз меньше.

Сейчас общепризнано, что производительность общественного труда в СССР в конце его существования была в 10 раз ниже, чем в развитых капиталистических странах (!). Такое чудовищное отставание могло образоваться лишь в результате всеобщего стремления к максимизации затрат под давлением "вала". Какую необузданную фантазию надо иметь, чтобы освящать авторитетом Маркса (даже прочитанного не далее первого тома "Капитала") ценообразование в бывшем СССР и возврат к затратному ценообразованию, который происходит сейчас в Беларуси!

Таким образом, стремление к справедливому распределению, выраженное в затратном ценообразовании, приводит к обратным результатам. Экономика становится неэффективной и уровень потребления значительно снижается, происходит перераспределение богатства в пользу власть имущих, имеющих больший доступ к каналам перераспределения и информации.

Обратный результат не в последнюю очередь обусловлен заблуждениями трудовой теории стоимости. Усиление в последнее время затратного принципа ценообразования и новые попытки придать этой ценовой политике (и искомой идеологии тоталитаризма в целом) наукообразный вид, используя ошибочную теорию, – все это никак не содействует выходу Беларуси из глубокого кризиса.

Два следствия вульгаризации теории стоимости

Очевидно, что отсутствие конкурентных цен снижает эффективность экономики в целом. Но есть менее очевидные следствия, вытекающие из затратного ценообразования. Отметим два из них.

Завышенная оценка экономического положения Беларуси перед распадом СССР. По официальной статистике, Беларусь в конце 1980-х годов дотировала Россию и другие республики СССР ежегодно на сумму в 2,5 млрд. USD.

Но эта статистика являлась следствием действовавшего тогда механизма затратного ценообразования. В машиностроении, например, скрытый рост цен в 1970-1980 гг., по данным доктора экономических наук Хейнмана, составил 9-10% в год (без повышения производительности и качества этих машин). Такой же процесс происходил в легкой промышленности и в ряде других отраслей. Однако он был невозможен в сырьевом секторе (к прокату не пришьешь бантик для получения индекса "новинка", а сорт нефти не доведешь до требований "Знака качества").

В Беларуси доля сырьевых отраслей невелика. Поэтому механизм ценообразования работал на нее. В 1991 г. за две пары минских босоножек, например, можно было купить тонну нефти. Теперь, когда цены ближе к мировым и больше отражают ценность товаров, босоножек за тонну нефти надо отдать в три раза больше.

Расчеты по мировым ценам (см. "АиФ" N 52/1989) показывают, что сальдо товарообмена Беларуси с Россией составляло минус 2,5 млрд. USD. Эти же данные подтвердило белорусское правительство в своем заявлении ("Народная газета", 18 ноября, 1991 г.).

Усиление неравномерности распределения национального богатства. В первые годы независимости предприятия кавказских республик с более развитыми рыночными отношениями были готовы покупать МАЗы по цене, в 2-3 раза превышавшей отпускную цену автозавода. Взятки за право купить МАЗ по госцене доходили до уровня отпускной цены завода. МАЗ, как и другие предприятия, оброс посредниками. Только на этом предприятии частный сектор отнял у государственного около 1,5 млрд. USD.

Нынешнее правительство предоставило валютным спекулянтам возможность нажить состояния на использовании "ножниц" между рыночным и официальным курсом доллара.

Еще один источник новых состояний – приватизация. Первичное распределение акций АО производится сейчас по номиналу этих акций и ваучеров, то есть по затратному принципу. Но стоимость основных фондов отнюдь не определяет будущую доходность акций. Соответственно, знающие люди могут дешево купить прибыльные акции и, наоборот, несведущие люди могут никогда не получить дивидендов. Скандал вокруг объединения "Пинскдрев" тому подтверждение. Директор по номиналу, на законных основаниях, скупил прибыльные акции. Если бы доходные акции проходили через аукцион, то за свои высокие дивиденды покупатели платили бы гораздо больше – либо государству, либо рабочим, продающим свои акции.

Последний пример еще раз показывает, как стремление к справедливости превращается в свою противоположность из-за популистской ценовой политики.

Источник: Еженедельник "Белорусский рынок" (Белорусы и рынок), №43, 1997.

 

 

Часть II.

 

Избушка, повернись к рынку передом!

 

Автор: Леонид Злотников

Источник: Еженедельник «Белорусы и рынок», №8, 2008 год.

 

Есть ли у бюрократии  какие либо оправдания  на право директивного контроля  цен, кроме ее   желания властвовать и снимать политическую ренту?  Об этом размышляет автор  представленной статьи.

Себестоимость: «тихой сапой»  опять под свой контроль

В  Беларуси сложилась система тотального регулирования цен. Кроме  устанавливаемых правительством цен на социально значимые  товары  и регулирования цен предприятий- монополистов, для цен на все  товары устанавливаются предельный процент (индекс) их повышения (например, не более 0,5% в месяц в 2007 и 2008 гг.). В случае превышения предельных индексов роста цен, предприятия обязаны обосновать такое превышение в государственных органах. В любом случае предприятия должны составлять калькуляции цен на свои товары и услуги. При этом затраты должны быть «обоснованы», а прибыль включаться в цену в размере «необходимом для воспроизводства».

Государство следит за   «обоснованностью» затрат даже в частных предприятиях, т. е. присматривает, чтобы собственник не воровал сам у себя.  Отсюда существенное усложнение  бухгалтерского учета даже для небольших предприятий.  Например, если ранее норма расхода горюче - смазочных материалов устанавливалась на весь, к примеру, зимний период, то теперь учет расхода ГСМ ведется по дням, в зависимости от температуры воздуха. А если автомобиль в какой-то день будет за границей, то надо брать температуру воздуха в  данном районе  зарубежной страны. Далее, нормы расхода можно изменить, если  удастся доказать, что автомобиль ездил по дорогам, некоторый процент которых имел, к примеру, уклон 15 градусов, или часто происходили технологические остановки.  На конец месяца необходимо измерить остатки горючего в баках. Пользоваться при этом необходимо сертифицированными щупами.  А если контролер обнаружит отсутствие таких щупов, то будет выдвинуто обвинение в отсутствии надлежащего учета расхода ГСМ. 

Можно много страниц написать о тонкостях учета затрат в себестоимости, когда даже аудиторы спорят о том, как правильно толковать инструкции. Наши бухгалтеры ходят по минному полю. В случае ошибки штрафы «жесточайшие». Если в течение года предприятие допустит  две ошибки в учете себестоимости, то  у него изымается 50% от всей выручки и накладывается административный штраф  в размере около 1000 долларов. Кроме того  оно может быть ликвидировано.  

В принципах бухгалтерского законодательства в цивилизованных странах есть «принцип несущественности». Небольшие расходы, например, командировочного, могут учитываться бухгалтерией без подтверждающих документов, допускаются небольшие расхождения в итогом балансе и т. д. В законодательстве этих стран (и в России тоже) предусмотрено, что неясности законодательства  толкуются в пользу налогоплательщика. Ничего этого в белорусском законодательстве нет. В Беларуси сложные проблемы  решаются по – большевистски  просто и бесчеловечно.   

И первое, с чего следует начать чистку завалов в ценообразовании – предоставить, во-первых, негосударственным предприятиям, как в странах с рыночной экономикой, право самим устанавливать порядок калькуляции себестоимости. А для малого бизнеса, возможно, и это не нужно (достаточно книги доходов и расходов).  В принципы и практику бухгалтерского учета ввести принцип несущественности.

Напомним, что в начале перестройки, когда еще предпринимались   некоторые меры по переходу к рынку, контроль за формированием себестоимости на частных предприятиях был устранен, а инструкции в этой области имели для них действительно рекомендательный характер. Но постепенно, «тихой сапой», рекомендательные инструкции превратились в обязательные к применению и в частном секторе. 

Зубы легче  лечить через рот

Одна из важнейших функций государства в современной экономике – стабильность кредитно- денежной системы. В странах с рыночной экономикой  стабильность денег  обеспечивается  в соответствии с положениями экономической теории. В этом случае стабильность цен обеспечивается контролем независимого от правительства Центробанка за количеством  находящейся в обращении денежной массы.

Как показывает опыт многих стран мира,  грамотная макроэкономическая политика  может обеспечить стабильность денежной системы и без использования методов прямого контроля цен. Если взять, к примеру, Литву, то можно видеть что в 2001-2006 гг. среднегодовая инфляция находилась там в пределах 1-2%  практически при полной свободе цен. Это в несколько раз ниже, чем в Беларуси, с ее  изощренной системой директивного контроля.  В 2007 г. инфляция в Литве составила около 5%, но это была инфляция, которая была порождена известными процессами на мировом рынке.

В общем, для стабильности цен в директивном (прямом) регулировании цен нет необходимости. А это значит, не нужны  ни «обоснованное» включение  затрат в себестоимость, ни  ценовые декларации, ни комитеты и отделы цен в исполкомах и т. д..  Более того, контроль цен  в длительном периоде приводит к обратным результатам:  именно в Беларуси цены  почти на все товары и услуги сейчас выше, чем в соседних странах с рыночной экономикой со свободными ценами. А цены на жилье, несмотря на обещания президента остановить их рост, вообще взлетели до небес.

Цены ведут себя в соответствии с законами экономики. Попытки директивными методами направить их движение в ином направлении, если и дадут краткосрочный результат, то потом все аукнется обратно. Вспомним, к примеру, как государство сдерживало рост цен на пиво в середине 1990-х. В результате   предприятия отрасли технологически отстали от своих российских конкурентов.

В социально ориентированной рыночной экономике  цены свободны, по определению 

Директивное регулирование цен на социально значимые товары оправдывается популистами  курсом на формирование якобы социально-ориентированной рыночной экономики в Беларуси.  Но при этом мало кто из них понимает, что же на самом деле представляет  социально ориентированная рыночная экономика.  Поэтому напомним читателям, какое содержание вложил в это понятие Вальтер Ойкен, автор теории социального рыночного хозяйства.

Экономист В. Ойкен возглавлял группу, которая в условиях гитлеровской Германии  кулуарно разрабатывала пути  будущего перехода  от тоталитарной экономики к рыночной. Именно эти проработки легли в основу послевоенных реформ Эрхарда-Аденауэра, и именно  идеи социально ориентированной  рыночной экономики  стали теоретическим фундаментом «немецкого экономического чуда» после  Второй мировой войны. 

Вот основная идея В. Ойкена. Есть два способа координации экономической деятельности: 1) нерегулируемый  рынок и 2) централизованно управляемая экономика. Это – два базовых порядка, комбинацией которых определяются тип всех других экономических систем. Централизованное управление неспособно учесть сложность экономики и не только не может эффективно использовать ресурсы, но и вывести экономику в состояние равновесия вообще.  Нерегулируемый рынок выводит экономику в состояние равновесия. И если рыночная экономика  соответствует условиям совершенной конкуренции, то это равновесие будет оптимальным состоянием экономики (это было доказано экономистами еще в 19-веке).

Но свободный рыночный  механизм  в нерегулируемом рынке, скажем образно, быстро ржавеет (монополии, асимметричность информации, использование политической власти для извлечения ренты и т. д.).  Поэтому, утверждает Ойкен, государство должно вмешиваться в  функционирование рынка и  следить, чтобы  механизм свободного рыночного саморегулирования никто не портил, чтобы максимально возможно соблюдались условия совершенной конкуренции. Порядок  экономики с поддерживаемой государством совершенной конкуренцией  и есть социально рыночная экономика. Такой порядок был  тщательно проработан и установлен, напомним, в послевоенной Германии.

Лучшая социальная политика, говорил Ойкен, – это поддержание совершенной конкуренции. Она порождает благосостояние у всех, кто трудится на благо общества. Специальные меры социальной политики, разумеется,  не отрицаются, но это не главное.  «Главное заключается в том, чтобы сделать механизм цен способным к функционированию, – писал Ойкен, – Нельзя  проводить конъюнктурную политику, которая ограничивает  или полностью парализует функционирование механизма цен»  (В. Ойкен Принципы экономической политики.  М. 1995. Стр. 336-337).

То, что в науке принято называть  «социальной рыночной экономикой»  (это направление экономической мысли разработано в рамках германской школы ордолиберализма), и что дало прекрасные результаты на практике, не имеет никакого отношения, как мы видим, ни  к формируемой  «белорусской модели» в целом, ни к практике ограничения цен, в частности.

Для оказания помощи нетрудоспособным членам общества и малоимущим существует много способов сделать это, не вмешиваясь в свободное функционирование цен. Так что нет никакого обоснования вмешательства в ценообразование, которое бы вытекало из стремления создать социально ориентированную рыночную экономику.

Через благие  намерения – к ВАЛу

Объемные валовые показатели, в основе калькуляции которых лежат затратные цены, становятся  отчетными показателями, по которым оценивают деятельность предприятий. То есть происходит возврат к знаменитому  ВАЛу, который погубил  экономику СССР. Политэкономы  социализма вдалбливали в головы студентам  представления о том,  что основной экономический закон социализма есть удовлетворение постоянно растущих  материальных и духовных потребностей трудящихся.  Но никто из ученых не мог найти механизм действия этого закона, попросту говоря, найти следы его существования в реальной жизни. В результате  действия этого «закона» уровень жизни в СССР оказался в разы ниже, чем в капиталистических странах. 

А в  жизни «работают» другие законы. И в б. СССР,  и теперь  в Беларуси люди стремятся, прежде всего к благу своей семьи, а не абстрактного «общества». (Это, если хотите, и есть основной экономический закон на современном этапе).  Попытки утопистов поставить общественное благо выше личного  приводит к методологии формирования затратных цен,  а рост доходов  людей  –  в зависимость от валовых  показателей (от ВАЛа). Поэтому сотни тысяч управленцев каждый день работают  на ВАЛ.

Проявления ВАЛа сегодня уже заметны и в сегодняшней Беларуси  в тех отраслях, где госорганы не устанавливают цены прямо и где незначительна конкуренция. Пример. В настоящее время   в Минске рядом с часовым заводом  строится жилой каркасный дом, в котором, действительно,  даже неспециалиста колонны поражают своей толщиной. ООО «Строймашпроект» предложил заказчику перепроектировать проект и сэкономить на этом доме 2,2 млн. долларов.  Но тот  отказался. (Р. Вигдорчик. Кому выгодны дорогие дома? //Директор №12, 2007). Надо полагать, что миллионами долларов деловые люди просто так не бросаются. Поэтому можно предположить, что кому-то высокая стоимость объектов опять выгодна.

И дело не только в одном доме. «Не выгодна низкая себестоимость и строителям – чем больше они осваивают капитальных вложений, тем выше у них оплата. Такая «арифметика», видимо, и диктует на рынке жилья высокие, неподъемные для многих слоев населения  цены» (Там же).  А все, это происходит опять же, из-за  лучших побуждений. Чтобы не росли цены на жилье, строителям не разрешают иметь высокую рентабельность, т.е. цену директивно прижали к затратам.  И теперь им, чтобы повысить себе прибыль при заданном лимите рентабельности, приходится удорожать проекты. ВАЛ работает!  Можно привести и другие примеры.

Когда страну еще больше «импортозащитят», количество предприятий, которые будут работать на ВАЛ, намного увеличится.

У белорусской модели нет фундамента

На начальной стадии формирования белорусской модели в нескольких статьях были попытки подвести под социалистическую идеологию и практику госрегулирования цен марксистскую теорию трудовой стоимости. Однако эти попытки оказалась неудачными. Авторы  этих статей теорию трудовой стоимости Маркса  знали лишь в тех рамках, в которых это позволялось знать для обоснования затратных цен в СССР, т. е. в рамках первого тома «Капитала». О том, что Маркс в 3-м томе  развил эту теорию таким образом, что из нее уже не следовало оправдание затратного ценообразования,  им стало известно, вероятно, из критики их предложений. Не говоря уже о современных достижениях экономической науки в разработке теории стоимости (например, А. Маршал). Поэтому не удалось подвести фундамент экономической теории под белорусскую практику ценообразования.

Студенты по прежнему изучают в буржуазной «Экономикс», что цены товаров определяются  рыночными спросом и предложением. Поэтому  «социалистические» по существу  белорусские цены приходится подавать в рыночной упаковке (Например, в СМИ неоднократно можно было встретить объявление, что концерн «Белнефтехим» с такого-то числа  «утвердил свободные рыночные цены» на такие-то  виды автомобильного топлива). Сторонники реставрации сталинского режима пытаются сформировать  вместо трудовой теории стоимости  теорию потребительной стоимости, но эти попытки не менее утопичны.

Так что ценообразование в Беларуси, как и белорусская модель  в целом, повторяю, не имеет под собой никакой экономической теории (любопытно, что может возразить Институт экономики НАН, который подводит теоретическую базу под белорусскую модель «преимущественно рыночной экономики»?). Все теории в экономической науке разрабатываются как теории рыночных механизмов (4 лауреата Нобелевской премии за последние 3 года по данной теме), цены в которых  есть результат взаимодействия между непосредственным покупателями  и продавцами.  Никому даже в голову не приходит заняться теорией формирования цен государственными органами. Потому что это – нонсенс в свете современной науки. Только «пагубная самонадеянность разума» (выражение лауреата Нобелевской премии Ф. Хайека) может привести к подобной затее.

*/*/*/  

Представления большинства белорусов о ценах коррелируют с их представлениями о справедливом распределении по труду. Отсюда следует представление о справедливости затратных цен, т.е. цен, отражающих, в конечном счете, сумму зарплат (и нормированной прибыли), связанных с производством данного товара. Сегодня в Беларуси большинство цен  определяется  идеологическими принципами, т.е. формируются на основе затрат.

С другой стороны, централизованное управление экономикой возникает не из экономической необходимости, а, как утверждает В. Ойкен, «от извечного стремления к власти».

Таким образом, подавление естественного стремления предпринимателей и работников заработать больше и, соответственно, подавление естественного механизма ценообразования  соответствует  и утопическим представлениям масс и стремлениям политической элиты всем управлять. Этот сплав очень прочен, поэтому отказ бюрократии от контроля над ценами возможен только под угрозой потери власти.

Но сохранение командной экономики как раз такую угрозу создает. СССР рухнул из-за низкой эффективности производства. Беларусь пошла по проторенной дорожке, а потому для прихода к тому же результату времени потребуется гораздо меньше. Уже сегодня экономика страны нежизнеспособна без внешних подпорок даже при низких ценах на энергоресурсы.  Чего не скажешь о наших соседях, недавно освободившихся из соцлагеря, но уже  с рыночной экономикой и с действительно свободными ценами.  Они выдерживают  цены на газ около 300 долларов, и при этом доходы населения уже в 2-3 раза выше.

И мы можем жить не хуже, чем наши соседи. Мы все, в том числе, и чиновники, которые будут работать на поддержание системы более совершенной конкуренции.

 

Источник: Еженедельник «Белорусы и рынок», №8, 2008 год.

 

Часть III.

 

Новые вызовы старых утопий

 

Автор: Леонид Злотников

Источник: Еженедельник «Белорусы и рынок», №24, 2015 год.

 

В плену плановых иллюзий

Первой реакцией на девальвацию рубля 18 декабря 2014 года были действия в духе командной экономики: на следующий день после девальвации правительство издало постановление, которое запрещало всем субъектам хозяйствования повышать цены на товары. При этом возбранялось уменьшать ассортимент товаров в магазинах (в том числе и частных!). Исполнение этого постановления жестко контролировалось, а работу торговых сетей, где были выявлены нарушения указанных требований, приостанавливали.

Запрет на рост внутренних цен при росте импорта привел к увеличению числа убыточных предприятий и к настойчивым требованиям предпринимателей отменить ограничения. В конце марта постановление о запрете роста цен было отменено. Однако при этом президент поручил Минторгу контролировать «экономическую обоснованность» цен.

Что такое «экономически обоснованная» цена, которая появляется в законе «О ценах» в 1999 году? Статья 5 действующего закона на это отвечает: это такая цена, которая «обеспечивает субъектам хозяйствования покрытие экономически обоснованных затрат и получения достаточной для расширенного воспроизводства прибыли с учетом субсидий и других мер по государственной поддержке субъекта хозяйствования». Трудно представить как этот текст, где одно расплывчатое понятие трактуется через другое столь же неопределенное понятие, может служить юридической нормой в хозяйственных спорах, но очевидно, что такой текст есть утверждение социалистических ценностей в хозяйственных отношениях. В статье вероятно нашла отражение идеология президента. В своей предвыборной платформе на выборах 1994 года он обещал народу, что если прибыль будет получена за счет завышения цены на товар, то прибыль или штраф на нее будут изъяты в бюджет, а руководитель предприятия может попасть в тюрьму.

После девальвации правительство подготовило проект декрета «О дополнительных мерах по развитию предпринимательской инициативы и стимулированию деловой активности в Республике Беларусь». Этот проект предусматривает включение предпринимателей в систему государственного планирования, для чего необходимо «разработать отраслевые и региональные планы перспективного развития, предусмотрев реальное участие субъектов малого и среднего бизнеса в их реализации» (п. 2.4).

Если бы эти планы были индикативными, а не директивными, то такую фразу следовало бы приветствовать. Но как планируют на местах, можно понять из объявления о приватизации недавно обанкротившегося Брестского пивзавода, которое приглашало инвесторов принять участие в конкурсе 5 мая 2015 года. В объявлении перечислялись требования к инвесторам (сохранить все рабочие места, зарплата рабочих должна быть не ниже средней зарплаты по Брестской области), указывалось, сколько миллионов долларов будущий собственник обязан вложить в модернизацию предприятия, и, наконец, сообщалось, что он должен «обеспечить рост производства продукции на уровне не ниже доводимого Брестским облисполкомом».

Пагубная самонадеянность социалистов

 В мире существуют три основные идеологии — консерватизм, либерализм, социализм — и их модификации.

Социализм и либерализм имеют общую ценность: общество должно быть ориентировано на развитие и благополучие человека. При этом либералы, как и консерваторы, выступают за частную собственность и рыночную экономику.

Ценности социализма привлекательны для народных масс: распределение по труду; плановое развитие экономики; отсутствие безработицы; неуклонный рост благосостояния всего народа; бесплатные и общедоступные социальные блага, такие как жилье, образование, медицинское обслуживание. Александр Лукашенко на выборах 1994 года привлек симпатии народа именно своими социалистическими лозунгами.

Бесполезно спорить о том, какая идеология и ценности лучше. Здесь нет опоры для доказательств. Разум, наука могут найти твердую почву лишь в споре о том, как должна быть устроена экономика, потому что ученые имеют некоторые представления, о том, как порядок возникает из хаоса без вмешательства человека. Но они весьма скромны в своих выводах о возможностях человека вмешиваться в рыночный механизм саморегулирования экономики.

Например, Милтон Фридман, отец монетаризма, лауреат Нобелевской премии по экономике, получил ее за открытие эмпирической связи между массой денег в обращении и ростом ВВП. Тем не менее даже он не пытался объяснить причинно-следственные связи только между этими показателями, потому что считал эти связи слишком сложными для человеческого разума.

Социалисты, разрабатывающие революционные планы по свержению его величества капитала, продолжают верить в возможности командной экономики. Вот иллюстрация их отношения к сложности экономики. В своем многополосном интервью «Советской Белоруссии» (см. «СБ» от 7 февраля 1998 года), подготовленном, вероятно, правительственными идеологами, Александр Лукашенко заявил: «Рынок есть система сложнейших и в то же время абсолютно ясных взаимосвязей».

В Беларуси сформировалась одна из форм командной (социалистической) модели. На пресс-конференции, состоявшейся в феврале 2015 года, Лукашенко подтвердил менталитет социалиста: «От плановой экономики не откажусь до конца президентства».

Так кто же прав: социалистическое по своему менталитету окружение белорусского президента или лауреаты Нобелевской премии и многие другие известные ученые-либералы? История давно разрешила этот идеологический спор: среди развитых стран нет ни одной социалистической. С другой стороны, ныне существующие страны социализма обеспечивают невысокий уровень благосостояния своего населения. Быть может, неудачи социалистов до сих пор определялись ошибками, связанными с воплощением идеалов, а не их утопичностью? Но, увы, проблема все-таки в последнем.

Рыночные цены лучше не трогать

 На примере роли и механизма формирования цены попробуем популярно объяснить положение о чрезвычайной сложности экономики. Сначала вспомним, что сложные системы обретают устойчивость через механизм обратной связи. Простейший пример. Когда размножается стая волков, они поедают больше зайцев (прямая связь), и популяция последних сокращается. Корма для волков начинает не хватать — их численность уменьшается, а количество выживающих зайцев возрастает (обратная связь). Размножаются зайцы, затем, с некоторым временным лагом, опять увеличивается популяция волков, и т. д. Так без всякого вмешательства разума саморегулируется численность популяций.

Механизмы саморегуляции на основе обратных связей широко представлены в организме человека. Например, поддержание температуры тела происходит подсознательно. Если бы человек сознательно вмешивался в саморегулирование тысяч одновременно происходящих в его теле биохимических и других процессов, то, очевидно, его жизнь была бы коротка.

Цена — неустранимый элемент механизма саморегулирования в экономике, ее нерв. Если товара произведено больше, чем требует спрос на него, то его рыночная цена снизится независимо, например, от стабильности затрат труда на производство единицы товара. Потом происходит обратный процесс. Казалось бы, что тут сложного?

Из экономической теории известно, что цены на рынке устанавливаются не только по трудовым затратам на их производство, но и с учетом полезности, и не на один товар, а сразу на всю их совокупность. Например, сумма, которую покупатель заплатит за автомобиль, зависит не только от затрат на его производство. Если коммунальные услуги увеличатся в два раза, то для сохранения объемов продаж автомобилей придется существенно снизить цены на них (несмотря на то что затраты на их производство остались неизменными) либо снизить объемы их производства/импорта. С другой стороны, объявление об отмене эмбарго на экспорт нефти Ираном повысит цены или объем продаж автомобилей (опять же, независимо от затрат на производство автомобилей), поскольку значительно изменятся цены на топливо.

Таким образом, цены всех товаров на рынке и объемы их продаж коррелируют друг с другом. Для прогноза маркетологи составляют большие таблицы перекрестной эластичности цены одного товара от изменения цены другого товара. Рыночные цены товаров устанавливаются не только с учетом их полезности, но и с учетом затрат на их производство.

Каждый день миллионы покупателей и предпринимателей страны участвуют в сложнейшем механизме саморегулирования экономики на основе цен, устанавливаемых посредством спроса и предложения. В конечном счете сложность рыночного саморегулирования сравнима со сложностью, например, саморегулирования биохимических процессов в организме.

Саморегулирование рыночных процессов посредством свободной цены ведет к наиболее эффективному распределению ограниченных ресурсов общества. Изменится структура доходов — изменятся и все цены.

Важно понимать, что если кто-то вмешивается в регулирование цен, то он уменьшает уровень потребления в стране. Чем больше государство вмешивается в ценообразование, тем, очевидно, меньше уровень потребления в стране.

Социалистическое ценообразование по труду (себестоимость товаров в стране в конечном счете сводится к затратам на труд, прибыли предприятия и стоимости импортных ресурсов) — главный фактор деградации социалистической экономики.

Конечно, описанная схема рыночного саморегулирования не идеальна, она неизбежно приводит к кризисам (неравновесию системы), и пока экономисты не научились сглаживать их методами макроэкономической политики, кризисы сотрясали экономику в XIX — начале XX века. Сейчас это происходит реже и не так болезненно. Но иного не дано. Мир обречен на развитие капиталистической экономики, то есть саморегулируемой экономики на основе свободных цен и свободы принятия решений миллионами потребителей и предпринимателей. Конечно, у рынков свои провалы, о которых пишут в учебниках по экономической теории. Однако провалы командной экономики просто губительны.

Для выхода из тупика, в который зашла белорусская модель, недостаточно разговоров и действий по реструктуризации экономики. Необходимы и другие инструменты, переводящие ее в формат рыночной экономики, например приватизация и либерализация. То есть нужно пройти путь, которым уже почти 20 лет назад шли соседние страны.

Источник: Еженедельник «Белорусы и рынок», №24, 2015 год

 

Статьи размещены с согласия Леонида Злотникова

Автор анонса – Владимир Акулич

Источник: EKONOMIKA.BY

Leave a comment

Миссия

Продвигать аналитику для информирования и выработки доказательной политики, адвокатировать развитие частного сектора.

Портал ЭКОНОМИКА.BY

О портале

For using special positions

https://ekonomika.by

For customize module in special position

https://ekonomika.by

Template Settings

Color

For each color, the params below will give default values
Blue Green Red Radian
Select menu
Google Font
Body Font-size
Body Font-family